Театр начинается с вешалки, а внедорожное соревнование — с коменданта. Именно он первым приезжает на место проведения мероприятия и, пока будущие участники еще протирают штаны о свои офисные кресла, мечется по городу: забирает только что напечатанные наклейки и спонсорские призы, как полководец, изучает ничего не подозревающую поляну, коей суждено стать местом базового лагеря. Комендант уже знает, где будет стоять палатка регистрации, проходить техкомиссия и куда надо поставить машины и палатки спортсменов.
Комендант — незаметный, но очень важный для любого соревнования человек, без него не обходится ни одна уважающая себя гонка. На данном мероприятии эту должность занимал я.
Как и положено ответственному лицу при исполнении, я прибыл на место гонки в разгар трудовой пятницы. Приехал туда не один, а в компании нашего клубного фотографа. Мы запарковали «УАЗик» посередине поляны, после чего я быстро пробежался по ней и прикинул, что и где будет расположено. Затем мы приступили к нетерпеливому ожиданию участников. Почему к нетерпеливому? Да потому, что в предвыездной суете совершенно упустили из виду тот факт, что водка из воздуха не появляется — ее покупать надо. В общем, я изо всех сил ждал того удивительного по своей фееричности момента, когда на поляну прибудет толпа народу и с криками: «Леня, дружище, сколько лет сколько зим!» — бросится угощать меня спиртосодержащими напитками. Минуты липли одна к другой, срастаясь в часы, и я уже совсем было решил отчаяться, как на поляну выехал синий «уазик» Женьки. Мы с Беляевым оживились.
Постепенно набираю обороты
Машина остановилась возле нашей, и из нее вышли три мужика — при ближайшем рассмотрении ни один из них не оказался Женькой. Я задал пару уточняющих вопросов на тему: «Дядьки, вы кто и зачем выходите из Женькиной машины?» — на что получил исчерпывающую информацию о том, что один из них — отец Женьки, а остальные — его друзья. Сам Женька приехать не смог, так что вместо него гоняться будет старшее поколение. Они еще только начинающие спортсмены, но водки взяли достаточно и готовы начать прописываться в коллективе. Меня как представителя администрации гонки такие объяснения вполне удовлетворили. А когда на траве появилась белая скатерочка, а на ней возникла бутылка в окружении стаканчиков и деревянной доски с нарезанным салом, я окончательно утвердился в мысли, что перестановка в составе участников вполне нормальная.
Мы приземлились вокруг импровизированного стола и начали свое общение с традиционного: «Ну, за встречку, за знакомство!» После этого время ускорилось, и не успели мы допить вторую бутылку, как в лагерь начали подтягиваться остальные участники. Приезд каждой новой машины сопровождался очередным тостом, после чего я покидал пиршество и шел размещать вновь прибывших.
Выхожу на проектную мощность
Солнце клонилось к закату, поляна постепенно заполнялась машинами. Уже горел общий костер, около него стояли в ряд раскладные столы, вокруг них восседали я и те, кто уже приехал. Коллектив, в котором начиналось празднование пятницы, уже отправился спать по причине полного упадка сил. Я тоже был уже не тот бодрый комендант, коим предстал перед вами в начале повествования, но сдаваться еще не собирался: во-первых, что такое для меня, пышущего здоровьем и лишним весом, бутылка водки, во-вторых, пьянка пьянкой, а работать надо, ведь приехали еще далеко не все.
Минула полночь, но благодаря дачникам, забившим все выезды из города своими рассадомобилями, прибытие экипажей продолжалось. Очередная волна участников застолья выпила по последней и отправилась на боковую, а я все встречал и встречал прибывающих. Сознание уже с трудом держалось в переполненном алкоголем теле, и в какой-то момент посиделки превратились для меня в набор разноцветных слайдов. На одном Кирилл 37 что-то напевает под гитару, на другом Андрюха Оборотень зачем-то дарит мне свое мачето, на третьем кто-то наливает водку в пластмассовый стаканчик, на четвертом свет фар подъезжающей машины высвечивает столы, заваленные снедью, и так далее и тому подобное. Потом слайды кончились. Видимо, я задремал. Разбудил меня дизельный рокот подъезжающей машины.
Отказ системы из-за перегрузки
Рассвело. За столом, кроме меня, никого не было, лагерь безмолвствовал. Я с трудом поднялся и пошел навстречу подъезжающему «дискарю». Сил уже почти не было, и я даже не хотел думать о том, что через пару часов должен буду поднимать лагерь и выпускать машины на трассу. Сколько же я выпил? Нет, об этом тоже лучше не думать. И все же? Ведь я пил… Сколько сейчас? Ух ты, е-мое! Шесть утра. Так, все. Срочно спать. Сейчас вот этого устрою — и отбой.
— Привет, участвовать?
— Да.
— В палатке будете спать или в машине?
— Да в машине, наверное, лень уже расставляться.
— Тогда проезжайте за синий «уазик» и там располагайтесь.
— Слушай, а ты же Немодный!?
— Я в курсе.
— Меня Витя зовут. Я с тобой давно хотел познакомиться! Давай выпьем по чуть-чуть.
— Давай, только быстренько, мне еще надо успеть поспать.
Вот зачем я согласился? Кому это было нужно!? «По чуть-чуть» оказалось литровой бутылкой водки, которую мы опустошили быстро и не закусывая, потому что пора спать и завтра гонка. По завершении распития Витя потребовал признать, что его жена — самая красивая женщина на Земле. Я возразил: самая красивая женщина у каждого своя. Он обиделся и немедленно потребовал сатисфакции, но тут силы его покинули, и мой новый знакомый рухнул наземь. Я же, пожелав самой красивой женщине Земли удачи с погрузкой своего мужа в машину, отправился восвояси. Читатель может возмутиться: мол, куда ж ты пошел, почему не помог погрузить товарища? Да все потому, друзья, что я сам был на грани подобного состояния и, попытавшись поднять его, лег бы рядом.
И вот я иду через поле к своей палатке, вдруг ноги мои подкашиваются, и я падаю в траву. Улыбаясь нелепости произошедшего, пытаюсь подняться и понимаю, что сделать это не могу. Мне становится тоскливо и немного не по себе. Уткнувшись лицом в покрытую росой траву, грустно говорю себе: «Поздравляю, Леонид Александрович, докатились». Сюда бы еще канаву и забор: ну чем не карикатура для журнала «Крокодил» времен борьбы за трезвость? Однако надо что-то делать. Ползти далеко, да и не смогу я. С трудом приподняв голову над травой, вижу картину, вернувшую мне уверенность в завтрашнем дне, да и в сегодняшнем тоже. У стола стоял Вова Терминатор и возился с горелкой и чайником.
— Вова, — позвал я слабым голосом. Тот отставил чайник и начал недоуменно озираться. — Я здесь, в траве.
— Немодный, ты, что ли? Ну, ты даешь, блин.
Вову не напрасно прозвали Терминатором — он здоровенный, высокий да к тому же работает спасателем. Только такой «эвакуатор» и мог переместить мое грузное нетрезвое тело в палатку. Он поднял меня, обхватив за пояс, но при этом я не выпрямился, а продолжил свисать до земли с его руки. Так мы и пошли. Со стороны это напоминало ущербный кукольный мультфильм, в котором вращение земли не совпадает со скоростью движения кукол. Я был тем самым кукольным персонажем, который, хоть и перебирал ногами из последних сил, попасть в такт движения никак не мог.
— Это твоя палатка?
Я поднял голову и сосредоточился на предлагаемом к рассмотрению объекте.
— Нет, Вова, это не моя.
— А твоя где?
— Где-то там.
Еще несколько шагов в направлении моего кивка.
— Это твоя?
— Нет.
— А какая? Вон та?
Не знаю, сколько еще продолжалась бы экспедиция по поиску моего полотняного жилища, если бы из очередной палатки не раздался сонный и озлобленный голос: «Да задрали вы уже! Дайте поспать! Палатка Немодного за беляевским «уазиком». Унеси его отсюда!»
Вова дотащил меня до палатки и положил внутрь. Лежа, как ворох мятого белья, я думал о том, как можно было довести себя до столь скотского состояния, и о том, что предстоящая гонка совершенно точно пройдет без коменданта лагеря. Потом мысли смешались в кучу, и уже на грани отключения сознания я торжественно пообещал себе больше никогда не доводить себя до крайней степени скудности духа и тела.
А потом наступил день, принесший с собой раскаяние. Похмельные муки (а именно в то утро я узнал, что такое настоящее похмелье) усугублялись насмешками соклубников, для которых печальный случай, произошедший с комендантом, стал поводом для нескончаемого веселья. И я дал себе очередное торжественное обещание больше никогда не пить, но с дополнительной поправкой: никогда не пить в компании столь злых и бесчувственных людей. Правда, этому обещанию не суждено было исполниться, ибо с трассы вернулись Саша АБВ и его штурман Гарри, которые настояли на немедленном лечении меня старым дедовским способом. Так что единственным оправданием нарушенному слову может служить тот факт, что сделано это было исключительно из медицинских соображений. Как говорится, не пьянства ради, а здоровья для.
автор: Лёня Немодный
